Джиллиан - Ясная ночь [СИ]
Налётчики взглянули на невозмутимого хозяина поместья, быстро расселись по машинам - и быстро уехали.
Больше всего меня поразило не то, что сделал Андрей, а поведение Барона: чуть только хозяин поместья заговорил по мобильному с кем-то неизвестным, кто сейчас там, у себя, следил за происходящим перед домом, пёс лёг уже не на мою ногу, а между мной и Андреем и изобразил что-то вроде: "я тоже не из последних здесь!".
Глядя на опустевшую дорогу, я спросила:
- Андрей, а у тебя много этих камер?
- В смысле - каких камер?
- Ну, я не знаю, как они называются, но те, которые следят за домом.
- Зоя, я смухлевал, - печально сказал Андрей. - Нет у нас здесь никаких следящих установок. Меня всякие приборы плохо выдерживают. Ты ещё сама вскоре столкнёшься с проблемой, что лампочки мы здесь меняем довольно часто. Если, например, в следующий раз заглянешь на второй этаж, обрати внимание, что на нём вообще нет электрического освещения. А если хочешь, чтобы домашние приборы на электричестве работали более-менее нормально, не забывай напоминать мне, чтобы я не входил в комнату в момент, когда ты с ними работаешь.
- Ну, ладно, - сказала я, изумлённая, и тут же спросила: - Андрей, думаешь, Валентин сюда больше не вернётся?
- А что думаешь ты? Ты ведь знаешь этого человека больше моего.
- Мне кажется - вернётся, - вздохнула я.
- Вернётся - так вернётся, - пожал плечами Андрей. - Только когда это ещё будет? Впрочем, мне это неинтересно. Пойдём, я хочу тебе кое-что показать.
Он подал мне руку и повёл меня за дом. Мы прошли торец, за которым Андрей восхитился вычищенными от сорняков грядками, и вышли за сам дом. Сразу за углом я начала замедлять шаги, не в силах поверить глазам. И - остановилась.
Лужайка, зелёная, хотя зелень почти приглушена пёстрыми цветами. Очень ухоженная. А сразу за ней - то ли пруд, то ли маленькое озерце, обсаженное рябиной, а кое-где ивой. На ровной глади - мягкое солнце. По берегу - скамейка здесь, скамейка - там.
- Посидим? - предложил Андрей, взглянув на моё восторженное лицо.
Мы сели на одну из скамеек, созерцая тёплые солнечные блики на тихой воде.
Только вот на душе у меня было не слишком спокойно. Я всё думала о том, что специально или из необходимости показал Андрей. Значит, я тоже так могу? Значит, так могла и бабушка, а значит - она может меня этому научить? Тому, как пользоваться силой? Мне... хочется! Очень хочется научиться делать такие штуки! Андрей, наверное, чувствует себя очень защищённым. И я хочу так себя чувствовать!
Кстати, мы сидели на скамейке, и Андрей, как повёл меня за руку к озерцу, так и не разжал пальцев. И я невольно улыбалась, чувствуя его сильную ладонь. И думала о том, что, предложи он мне замужество, нисколько бы не сомневалась.
А потом стемнело, чуть стало попрохладней, мы вернулись в дом. И начали возвращаться студенты: сначала вернулись те четыре парочки, которые были неразлучны, потом на машинах стали привозить девушек. Женя захлопотала проверять, все ли приехали. А я вместе с Бароном снова спряталась в своей комнате, чтобы подумать обо всё, что сегодня произошло... И не заметила, как уснула.
Глубокой ночью я проснулась от ощущения, что кто-то заглядывает ко мне в окно. Испуганно вскочив, я увидела, что Барон тоже насторожённо смотрит в окно.
Только вспомнив, что на мне джинсы и футболка - уснула поверх покрывала, не успев раздеться, успокоилась немного. И вздрогнула, когда в стекло стукнули кончиками пальцев.
9
Стёкла на окнах веранды расположены так, что если сесть на кровати, сразу видно, кто на улице.
Я и села. Почти одновременно с моим движением в окно снова забарабанили пальцы. А женщина, нетерпеливо желавшая меня разбудить, оглянулась, отчего копна рыжих локонов, узнаваемых даже в слабом свете убывающей луны, скользнула по стеклу.
Наверху у меня открыта фрамуга, узкая, но удобная в душную ночь для тока свежего воздуха, поэтому я довольно агрессивно, хоть и вполголоса спросила:
- Чего тебе надо?
- Выйди - поговорим!
Как там у нас, в училище, говорят? Совсем наглость потеряла? Это про человека, для которого наглость стала нормой жизни.
- Уходи, - угрюмо сказала я. - Не о чем нам говорить. Я спать хочу.
- Я знаю, что к себе не пустишь, но выйти-то ты можешь! - заявила эта нахалка. - Я всего лишь хочу с тобой поговорить. Боишься?
- Я спать хочу, - повторила я.
- Слушай, как тебя! Зоя, да? Я не буду ничего делать тебе. Мне нужно только поговорить. О тебе и об Андрее. Я правда тебе ничего не сделаю. Я же не знала, что ты из нашей братии. Своих подставлять нельзя. Тем более ты неопытная.
Тут уж я не выдержала. Полностью развернулась к окну и спросила:
- А откуда ты знаешь?
- Карты на себя разложила, - неохотно сказала ведьма. - А по ним выходит, что от тебя опасность страшная идёт, если сделать что-то на тебя. Ну, на тебя тоже пришлось разложить - и теперь знаю почему. Ну что? Выйдешь? Я ненадолго. Успеешь поспать.
- Я с Бароном выйду, - предупредила я.
Таисья недовольно скривила губы, но, помедлив, махнула рукой.
Я встала, надела босоножки. Барон уже стоял у двери на улицу, словно знал, что я надеюсь на его охрану. Присмотревшись к псу, я поняла, что он спокоен, и успокоилась сама. Привычно взяла мобильный - посмотреть, сколько сейчас. Ничего себе они тут по ночам гулять - полвторого... Уже ничего не боясь, вышла, единственно - насторожённая.
- Пошли к крыльцу, - предложила Таисья. - Там на ступеньках посидеть можно.
Что ж, до крыльца - шагов десять с небольшим. Мы и пошли, причём Барон обогнал меня и зашагал между мной и Таисьей. Ведьма покосилась на него и чуть заметно фыркнула. По чёрной в темноте траве, прохладной и немного неожиданной под ногой - кое-где росла мягкими ёжиками, на которых нога неловко оскальзывалась, мы дошли до тёмного же крыльца, где и уселись. И опять Барон вклинился между нами. Я улыбнулась в сторону и поторопила ведьму:
- Ну, о чём ты хотела со мной поговорить? Мне завтра рано просыпаться.
- Ты ведь ещё не переспала с Андреем?
Она сказала это таким невозмутимым тоном, что мне пришлось повторить пару раз про себя то, что именно она сказала, чтобы понять смысл вопроса.
- Какое тебе дело?
- Мне-то, в сущности, никакого, - отозвалась ведьма. - У тебя, знаю, есть кто-то старший над тобой. Этот твой старший хотел бы, чтобы ты силу имела?
Я промолчала. Бабушка со мной о силе и работе с нею ещё не говорила. Только сдерживала, когда мне совсем плохо становилось.
